ПРИВЕТ. Эпизоды 1-5.

«Струна» зудит на высокой ноте: ещё чуть-чуть – и порвётся.

И я порвусь – вместе с ней. Шпангоуты «плывут», напоминая о несданном сопромате (ох, и когда это было!) и об усталости металла. Люди устают позже.

Избитые, искорёженные корабли проваливаются по «струне» отсюда подальше – и никто их не тронет, пока я перекрываю канал. Взорвать меня вкупе с боезапасом на входе – получить такой Армагеддон, что мало не покажется самим. Вот и висят господа противники в некотором отдалении… смотрят.

Знали бы они, что я «пустой»!

Не знают…

Как в плохом вестерне – выстрелов никто не считает. Сколько там было патронов в барабане? Не помню… но явно меньше, чем в сценариях.

Я тоже не умею считать.

Не боезапас, нет. Его я просадил вполне сознательно: взрываться от шального попадания – благодарю покорно! Но пока я танцевал да обустраивался, мощность упала почти до нуля, а что осталось – сожрала «струна». Они ещё неизученные, эти «струны», никогда не знаешь, что выкинут. И когда уйдёт крайний недобиток, я останусь висеть беспомощным чучелом на глазах у оч-чень злой эскадры. Ешь – не хочу!

И тогда они сложат два и два.

Разнесут первым же выстрелом? Не худший вариант… в свете происходящего. «Струны», как уже было сказано, не изучены – а сегодня явно не мой день. Канал начинает «течь», размывая пространство (только не спрашивайте меня, как!) – и чужую эскадру я вижу словно сквозь мираж. Чужую…  волчий хвост, она мне сейчас родной кажется! Эй, там, вы что – заснули? Или вам мишень разонравилась?! Я же знаю, в каком виде возвращаются провалившиеся сквозь базис корабли!!!

Тишина. Ни единого выстрела.

Это – месть?

У героев вестернов были револьверы – а зачем пилоту на борту личное оружие? На абордаж нас не берут…

Страшно.

Энергоимпульс срывается с флагмана – прямо в канал «струны». Чужое пространство сжимается – судорожно, от боли. И… вышвыривает меня в базис! Вслед ушедшим. С ускорением.

Вот значит как…

Вы знаете больше нашего.

И… спасибо.

P.S. Как я мог услышать: «Кто бы ты ни был – живи!» – ??

*   *   *   2. Прошло полгода…   *   *   *

НашеБешенство – взбешён, как обычно. Пост-«струнные» изменения в моём организме ему не нравятся…

Врёт. Он сам – сплошное пост-«струнное» изменение, от головы до хвоста. Причём, сознательное. Причём, про хвост – это не для красного словца.

Интерессных качеств он с этого поимел – немеряно. Вот только… человеком быть перестал.

Что ему не нравится?! Это мне должно не нравиться, не ему!!

То ли конкурента почуял – то ли решил, что право первой ночи мимо пролетело. А оно и так пролетало, безо всяких «струн»: я любой приказ проверяю на профпригодность и любое утверждение делю на восемнадцать. Не нравится – спасибо/до свиданья, ксенологи и пилоты нужны всем!

Терпел – а теперь перестал. Решил, что никуда не денусь.

А я… денусь?

Не знаю.

Я, единственный «раман» окрестной экзотики… простите, ксеносообщества, с некоторых пор (угадайте, с каких!) ощущаю себя чуть ли не его членом! Если выкуривать по пачке в день, это проходит. Ненадолго. До следующей пачки. Прогнозируемый диагноз – эмфизема лёгких. Если они у меня к тому времени будут, лёгкие.

Господа противники знают, как бороться с «провалом струны».

Вопрос: они знают, как-это-лечится??

Если знают они, узнаю и я.

Человек всегда может разобрать кем-то предварительно собранное и понять кем-то предварительно узнанное.

Мне нужно в Алрейнский Университет. На Нелинейную Биологию.

Благо, территория нейтральная.

Гмм… нейтральная. Обнаружат – заставят интернироваться.

А и интернируюсь! Моё слово: я дал – я и обратно взял. И не говорите мне, что это бесчестно…

Сам знаю.

Этот контракт я разорву.

Когда закончу Алрейн.

*   *   *   3. И ещё полгода…   *   *   *

Блонхарртов, говорят, не бывает. Вообще. А уж на территории Университета и подавно!

Агащазз… а это тогда – кто??

Собачка Баскервилей… или из «Огнива» Андерсена. Стоит на дорожке, смотрит. Не на меня. Чётвертый час ночи… утра. Городок спит, а кто не спит – дома сидит. Студенты народ суеверный, встретить блонхаррта перед экзаменом – не к добру!

Мифического…

Да-да, «всё это – университетский фольклор!» (С) – герр профессор Комреми… в слове «герр» глухое «г». Дорожку не обойти – кусты сцепились, как колючая проволока! Вот уж действительно сходил покушать… а оружия студентам не полагается. «Конвентары», правда, носят… а что им сделается, господам противникам?! За год с нашей странной (вернее, «струнной»!) встречи они оттяпали себе весь сектор – кого подмяли, с кем договорились – и нацелились на пару соседних. Негуманоидных. Где, по моим прикидкам, как раз такие блонхаррты и водятся. Вот только попасть они сюда никак не могут! Согласно линейной физике. Чья-то шутка? Или… очередной сюрприз «струны»?

А перед «фольклорным элементом» – сгусток тумана. Выгнул спину и… шипит. И лапой его, лапой!

Котёнок?!

Бред, любой кот этих тварей за три дороги чует!

Зверюга ухмыляется и открывает пасть.

Уже не понимая что делаю – подхватываю котёнка на руки – тварь скользит вперёд – в глаза! – котёнок шипит… защищает, надо же! – нож за голенищем… с некоторых пор всегда… толку от него сейчас! – шаг назад – котёнок шипит – из горла рычание… это я? – тварь отшатнулась на задние лапы… и вдруг завыла! Страшно, жутко…

И – канула. Как в воду.

Сажусь, где стоял, на песок дорожки. Ноги не держат, тремор рук, одежду выжимать, меня отпаивать кофе и спать.

Из-за угла вылетают «конвентары». С соседнего факультета. Я для них – никто-и-звать-никак… так, с окраины. Манеры у студентов своеобразные: луч фонаря в лицо. Ненавижу! Ночное зрение садится в ноль.

- Кто кричал?! Вы?!

Гмм… я не кричал, я рычал. Самому странно. Объясняться с доморощенной полицией не тянет – уж очень они неадекватно настроены. Словно блонхаррт – это я.

Но тут свет фонаря падает на дорожку…

- Эээ… это Вы?!

Да, следы впечатляют. Сам не видел, не поверил бы!

Котёнок вылезает из-за пазухи и шипит на «конвентаров». Защищает. Сразу становится ясно, сколько воителям лет… и кто первым рванёт за сметаной.

- Воллверн! – с придыханием.

Зверь, это ты, что ли? Нормальный дымчатый котёнок… только вот блонхаррта не боится. Ладно, проблемы будем решать по мере поступления: «поступила проблема – хочу домой». Я достаточно зол на фонари, чтобы встать!

- Господа, прошу извинить, но мне надо кормить животное! – и удаляюсь. Под гробовое молчание. Вроде бы, по прямой.

P.S. Интерессно, с каких это пор студенты-«конвентары» ночами патрулируют городок? И… какого рожна?!

*    *    *    4.    *    *    *

- Надо было оставить вас ночевать, А-Рен.

Го-Хэнна, джан-си неопределённого возраста. Или шан-си… выговорить этот звук у меня речевого аппарата не хватит. К полудню я до него всё-таки добрался. С котёнком. Кофе попить.

Дорожку меж кустов подмели – и следа не осталось. Господа ночные конвентары с вениками… забавно!

- Останься я на ночь, не встретил бы котёнка… – и пребывал в неведении о ночной жизни городка.

- Котёнок, да… это воллверн, вы знаете? Они не любят тех, кого изменили нити.

Нити… это он о «струнах». Шан-си видят Вселенную оплетённой гигантской концентрической паутиной – в центре нити чаще, на периферии реже. Кому-то дорога, кому-то ловушка – а кто-то сидит в углу и ждёт завтрака.

Вполне себе космогония, не хуже других. И не лучше… все гуманоиды «вышли из одной сеялки». Но кто у нас огородник – хоррроший вопрос!

- И меня? – воллверн, не любящий изменённых, сладко посапывает подмышкой.

- Вы, А-Рен, сложны… вас вовремя выдернули. Желания изменяться у вас нет… воллверна вы защитили. Он маленький ещё.

- Это кто кого защитил! – вспоминаю выгнутую спинку и выпущенные коготки. И шипение… – Ему страшнее было.

- Да. Пришёл большой и тёплый – и прогнал страшного блонхаррта… Теперь никто не сможет сказать, что вы изменённый, А-Рен! С вами воллверн.

Шёпот за спиной, взгляды исподволь… как это мешает! Скорость слуха равна скорости звука – а то и равнее. И та же «ночная» реакция… неадекватная: собака меня – ис-пу-га-лась!! Так кто же такой этот А-Рен, если его блонхаррты боятся?!

- Но… с ним же воллверн! – растерянно.

Блонхарртов лёгкое оружие не берёт. Нож не в счёт. Так, что – сплетников можно понять.

Если б я сам хоть что-то понимал!

*    *    *    5.    *    *    *

Пять утра.

Стук в дверь. Вернее, грохот.

Ещё раз: ПЯТЬ УТРА!!!

Я не «сова» и не «жаворонок»… но это уже «двадцать два»!

Перебор.

Помню – будучи курсантом – я люто ненавидел Государственный Гимн: под него следовало вставать. Изо дня в день, изо дня в день…

Хватит колотить в мою дверь, соседи проснутся!

Включаю свет в коридоре, ныряю в тень, открываю:

На пороге стоит парень. Выше меня на голову, волосы в хвост дыбом, руки татуированы по локоть – нет, уже по плечи: устаревшие у меня сведения!

Да-да… «Сова, открывай – медведь пришёл!» – любимый способ вторжения. Действенный, надо сказать. На незнакомых.

- Привет, Ир-Хан!

Пришелец отскакивает, как разъярённый кот. Потом присматривается.

- Джелу?!

- А-Рен, с вашего позволения. Заходи, чудовище, всех перебудишь!

Ксенологи – весьма тесный мирок. Замкнутый. А смущённый Ир-Хан – весьма редкое зрелище. Ещё бы: ехал «в гости» к незнакомцу, а нарвался на собрата по цеху, который знает тебя как облупленного. И чего ж тебе, Шерха, от меня надо?!

Кофе мы не пьём. Мы чай пьём… как приложение к печенью: Шерха кофе не выносит – а чай считает просто горячей водой, и потому употребляет. Сорок градусов для нас не предел, мы спирт предпочитаем, да-с!

Самым трудным при вживании в ксенологический коллектив было: пить, сколько пьют все! Столько не живут, сколько они зараз пропивали!! И… не бывает столько активированного угля!!!

Ир-Хан мнётся. Печеньице на крошки разобрал. А разговора всё нет.

Ладно…

- Шер, тебя интересует блонхаррт? Или… тебя интересую я?

Плечи-валуны напряглись.

- Ты.

Так… следовало ожидать.

- Смени стойку, не нападу! Мне этот случай непонятен, как и тебе. Или… у меня устаревшие сведения? Что я пропустил за время войны?

Котёнка, как назло, унесло погулять – а он был бы кстати. Обстановку разрядить…

- Ну… мы предположили – с большой долей вероятности – что есть два типа ксеносообществ: так сказать, естественные – и возникшие в результате мутаций. На базе как негуманоидных, так и гуманоидных прототипов. И… есть гипотеза, что «струны» – один из мутагенных факторов. Один из основных.

- Да. Провалы сквозь базис иной раз демонстрировали такое, что пилоты летать отказывались! Но – это не выживает. А выживает, так потомства не даёт. Откуда взяться сообществу?!

- Ну… всё зависит от степени мутации. Дерк Лиир – ты его не знаешь, он позже пришёл – вывдвинул теорию постепенных некритических накоплений. Его послушать, складно получается…

- Ага. А где его можно послушать?

- Он… не читает лекций. Понимаешь… он конвентар. И теория эта – для их внутреннего пользования. А ты… ну…

- Баранки гну! Шер, ты совсем ополитизировался, или что?! Какое это имеет значение, когда раз в тридцать лет инсектоидам хочется жрать – и они сметают на своём пути всё?!

Ир-Хан виновато хмурится… но молчит.

- Ладно, храни свои тайны. Моя-то история здесь при чём?

- Блонхаррты… они второго рода. Мутанты. Вот ты – «раман», ты трёхногих креветок понимать умудряешься. Скажи: эти – тебе понятны?!

А ведь верно. Собачка была… без-эмоциональная. Не как робот, нет. Словно не чужая, а – чуждая настолько, что отказывает бинарная логика! Когда «два плюс два» сегодня означает «восемь с половиной», а завтра – «крокодилий хвост ночью». И ты не знаешь, что повлияло на результат. Не можешь узнать. Нет у тебя таких чувств.

Иногда НашеБешенство демонстрирует нечто подобное. То ему величайший успех в ранге провала (а завтра наоборот) – то полный провал бальзамом на душу… если она вообще есть. А ведь он – изменённый, как говорит Го-Хэнна.

Озадачил меня Шерха.

- И ты, значит, решил, что я страшнее блонхаррта? – и полез в незнакомую дверь с энтузиазмом наперевес… как ты жив ещё, чудовище?!

Ир-Хан улыбается.

-         Ну, да… я же не знал, что это ты! Ты – можешь, ты – «раман»!

-          

Мне бы твою уверенность!

И откуда ты свалился в пять утра на мою голову, а?! Ни одного рейсовика в это время нет, на яхту ксенологией не заработаешь…